В сентябре прошлого года Илон Маск, основатель Neuralink, объявил о наборе участников для клинических испытаний, целью которых является имплантация мозгового чипа человеку. Устройство, известное как мозго-компьютерный интерфейс (BCI), собирает электрическую активность нейронов и преобразует эти сигналы в команды, управляющие внешними устройствами. Эта технология позволяет парализованным людям управлять курсором или клавиатурой силой мысли. Кроме того, в прошлом году Precision Neuroscience вживила своим чипам мозг троих человек на 15 минут, чтобы проверить, может ли чип успешно считывать, записывать и сопоставлять электрическую активность на поверхности мозга. Компания планирует расширить исследования в 2024 году, включив в них больше пациентов.

Лидеры отрасли, говорящие о том, что наука и технологии достигли стадии зрелости, когда они могут оказать реальное и кардинальное влияние на состояние и условия человека, постепенно реализуют увеличение инвестиций в коммерциализацию. Однако эти изменения являются не просто технологическими достижениями, но иначалом нового этапа, который ставит фундаментальные вопросы о наших отношениях с телом, а в конечном счете, о сложных социальных, обычайных представлениях о жизни и смерти, и их значении.Необходимо помнить об этом.

Свидетельство о рождении фиксирует момент появления на свет, а свидетельство о смерти — момент ухода из жизни. Это разделение отражает традиционное представление о жизни и смерти как о двух противоположных понятиях. Биологическое определение смерти традиционно означало «необратимое прекращение» жизненных функций, поддерживаемых сердцем и мозгом. Однако изобретение в 1960-х годах кардиопульмональной реанимации привело к появлению термина «клиническая смерть», отличающегося от прежнего понимания смерти как абсолютного и неизбежного. Искусственная вентиляция легких превращала людей с повреждением мозга в «живых трупов» с бьющимся сердцем, что вызвало медицинские, этические и юридические споры о возможности объявлять таких пациентов мертвыми. В области нейробиологии до сих пор приводятся примеры, противоречащие традиционному представлению о том, что мозг начинает повреждаться через несколько минут после прекращения поступления к нему кислорода, что говорит о растущей неопределенности границ между смертью и жизнью.

На Мадагаскаре, островном государстве на востоке Африки, существует ритуал под названием Famadihana, в котором останки предков извлекают из семейных могил и танцуют с ними, сопровождая процесс разнообразными духовыми оркестрами. Этот ритуал демонстрирует достаточно драматичный способ взглянуть на смерть не как на окончательное прощание, а как на непрерывные отношения, то есть как часть жизни. Для жителей Мадагаскара процесс эксгумации воспринимается как время, когда члены семьи подтверждают свою любовь друг к другу, а они сами говорят, что таким образом доставляют своим предкам огромную радость. В этом ритуале мы видим еще один вызов традиционному пониманию смерти, выходящий за рамки биологической смерти и включающий в себя ритуалы, действия, артефакты и отношения.

Мы живем в эпоху, когда нас окружают сервисы, рассказывающие об человеке. Мы постоянно видим, как умные вещи, будь то товары, веб-сайты или носимые устройства, делают нашу жизнь удобнее и прямо реагируют на наши потребности. Однако следует обратить внимание на то, что эти индивидуальные и сосредоточенные на настоящем времени перспективы, существующие лишь в рамках каждого мгновения жизни, заставляют нас все время забывать о том, что мы — существа, живущие на ограниченном пути, ведущем к смерти, и делают ее табуированной и отчужденной. В 2014 году антрополог Ингер Трейтлер провела исследование, используя интерактивную карточную игру, с участием 150 человек в Берлине, чтобы узнать о желаниях и потребностях в смерти. Исследование показало, что разговоры о смерти, которые ранее вызывали изоляцию, замешательство и страдания, на самом деле могут быть довольно открытыми и интересными, а также обнаружило, что предположение о том, что смерть — это неприятная тема, связана с холодными и строгими традициями похорон. Более того, было установлено, что детские переживания, когда маленькие дети оставались одни, гася свет и засыпая, вначале усиливали страх, но со временем перерастали в позитивный эффект, давая им смелость и силу.

Развитие технологий и науки заставляет нас по-новому взглянуть на смерть. Открытие того, что после остановки сердца мозговая активность продолжается некоторое время, дает надежду на возможность вернуть к жизни жизненные функции, а также предлагает новые горизонты для развития паллиативной помощи, в том числе для новых ритуалов и общения с семьей в преддверии и после смерти, и для более глубокого понимания самой жизни.

Наступил 2024 год. Возможно, это самое подходящее время, чтобы задуматься о том, как мы помним, переживаем и ожидаем прошлое, настоящее и будущее, и обратить внимание на различные точки зрения, которые у нас есть относительно смерти как критерия.

Ссылки

The Race to Put Brain Implants in People Is Heating Up

The Biggest Questions: What is death?

In Madagascar, the Living Dance With the Dead

We need to talk about death

Putting Death in Its Place: Using Ethnography to Redesign Death⁠⁠⁠⁠⁠⁠⁠